Дальний поход - Страница 25

Лицо Семерни приняло самое добродушное выражение лица, он расплылся в масленой улыбке, и начал вещать:

— Вызовешь родственников на ВМБ «Гибралтар», сам ведь говорил, что транспортное сообщение между Черным и Средиземным морем налажено, а там, перевезете их судами на Балтику. Что касаемо задач, то они будут те же самые, что и сейчас, то есть, дальняя разведка. Станешь рыскать по Балтийскому морю, добывать информацию и трофеи. При этом половину всего добытого за собой оставишь. Это тебе говорю я, Яков Семерня. Устраивает?

— По задачам все понятно, иного и не ожидал, а вот с семьями тяжко. Сами по себе близкие не покинут насиженных мест, и вопрос придется решать по-другому.

— Как ты видишь решение этой проблемы? — речь пошла о семье и совершенно естественно, что в разговор снова вступила женщина.

— Я не скрывал, что из Конфедерации получен приказ на пеший поход от Балтики до Кубани, и про причины такого маршрута тоже объяснял. Мы продолжаем путешествие, приходим на родину, распродаем недвижимое имущество и транспортными судами отправляем семьи в «Гибралтар». Обоснование этого поступка, желание закрепиться на новых землях. После этого возвращаемся в Москву, и тогда уже начинается наша служба на вашего лидера.

— Сколько времени это займет?

— К Новому Году отряд снова будет на вашей территории. Однако это только в том случае, если мы примем ваши условия, которые должны быть изложены на бумаге как полноценный договор, за подписью Степанова. Слова словами, а бумажку с серьезной печатью и автографом диктатора, как это положено, дайте.

— А если ты не вернешься к нам?

— Это вы делаете предложение, господа, а не я к вам на службу набиваюсь. У меня вся жизнь впереди и мой отряд даже помимо Кубани, всегда сможет найти себе серьезного нанимателя. Да, мы наемники, каперы, приватиры и вольные стрелки на контракте. В настоящий момент, мы работает на Кубанскую Конфедерацию, но контракт истекает через три месяца, и только тогда я буду свободен. У нас так, единожды слово нарушил, и серьезные люди начинают задумываться, а иметь ли с тобой дело в следующий раз. Пока, за мной такого не было, я чист, а вот ваш правитель замарался.

— Да, как ты смеешь, сопляк! — вспылил Семерня и чуть было из-за стола не выскочил.

— Спокойно, Яков, — удержала его Мартынова, которая из них двоих имела наиболее веское слово. — Капитан наслушался всяких поганых слухов и просто не знает, на что нам приходилось идти, чтобы создать наше государство и сберечь человеческие жизни. Он сомневается, и имеет на это полное право, ведь за ним его товарищи и семья, за которых он отвечает. Мы делаем предложение, которое выгодно ему и его воинам с материальной точки зрения, но чтобы его принять, им придется многое менять в своем устоявшемся жизненном укладе.

Семерня успокоился, закурил новую папиросу, и все началось сначала. Министры Степанова давят меня вдвоем, сулят золотые горы, обещают чины, земли и льготы, а я сомневаюсь и делаю упор на то, что пока семьи воинов отряда находятся вдалеке от нас, и пока не истек старый контракт, на новый я подписаться не могу. Так продолжалось три часа. Дело было уже к вечеру, когда в итоге, мы все же пришли к некоему общему знаменателю. Я должен подписать предварительный контракт на пять лет. Согласно договоренности по истечении старого контракта с ОДР при ГБ (в реальности такого документа не существовало) наш отряд перебазировался в район города Выборг, устраивался на новом месте и начинал выполнять задачи по разведке. За это мы получали очень крупные суммы в золоте, полное обеспечение всех своих потребностей и «крышу», именно так выразился Семерня, в лице московских властей.

Вроде бы, все складывалось неплохо, но москвичи верить мне на слово не собирались, люди они продуманные и на обещания не велись. Они потребовали, чтобы не менее взвода бойцов из отряда, а главное, моя любовница Лида Белая, остались на их территории. Местные дознаватели работали у нас не зря, и про мои отношения с боевой подругой, конечно же, знали, а министры посчитали, что если она и часть воинов останутся под их опекой, то я вернусь в любом случае. Это можно определить как шантаж, а можно определить как гарантию и жест доброй воли. Думай, как хочешь, но если не примешь условия, то территорию Всероссийского диктата не покинешь, а попробуешь сбежать, за тобой в погоню кинутся все самые лучшие местные войска. Такая мысль была основной в речах представителей Степанова, и пропустить эту скрытую угрозу, которая в любой момент могла стать явной, я не мог.

Деваться было некуда, для вида поколебавшись и посомневавшись, я согласился с условиями Семерни и Мартыновой, а когда они покинули наш лагерь, и отбыли готовить договор, незамедлительно собрал всех своих офицеров и разведчиков Старика на совет. Расположились все в той же палатке. Чужих ушей рядом нет, охрана свое дело знает хорошо и, глядя в заинтересованные лица командиров, которые тоже понимали, кто был у нас в гостях, ничего не скрывая, я дал полный расклад о предложениях Москвы в лице ее министров.

Новости огорошили боевых товарищей, а Виролайнен и Снегирев насторожились и просто не знали, как на это реагировать. От всего, что сегодня произошло, я испытывал некоторую усталость, скорее психологическую, чем физическую, облокотился на стол, и стал наблюдать за тем, как офицеры заспорили между собой.

— Да, зачем мы им!? — горячо спрашивал Серый. — У москвичей, вон какая сила в руках, есть танки, вертолеты и еще черт знает что, а нас всего-то одна рота, пусть и профессионалов, но это не так уж и много.