Дальний поход - Страница 26

— Как ты не понимаешь, — ему ответил Крепыш. — Воины это так, пришли и ушли, а есть еще фрегат, который мы им так не показали, а также опыт и связи Мечника, которого удача не оставляет. Вот это уже серьезно и дорогого стоит.

— Но зачем тогда они так грубо действуют?

— Считаю, что они иначе не умеют, вот и прут буром. Хочешь, прими предложение, а нет, окружат нас со всех сторон и танками задавят. Они на своей территории, а мы у них в гостях. Эти министры ничего не теряют, получилось договориться, хорошо, а нет, так нет. У нас же на кону жизнь и собственное благополучие. Знали бы эти делегаты Степанова изначально, сколько за нами дел, чем мы с госбезопасностью повязаны и насколько нас ценят, по-другому бы разговор шел, а скорей всего, его и вовсе не было. Нас прикопали бы где-нибудь в дебрях, и нет проблем.

— Как же так, прикопали, мы ведь не враги? С миром в эти края пришли, как к братьям, — не унимался Серый. — Да и наши, могут при следующем контакте с москвичами спросить, куда это мы подевались.

— Наши спросили бы, это само собой, да вот только ответ был бы простой: не знаем, не видели, не в курсе, ваши бравые парни плыли через озеро, попали в ненастье, да и утопли. А насчет понятий «друг» или «враг», это как посмотреть. С одной стороны, мы возможные союзники, а с другой-то, самые настоящие конкуренты, ведь не зря местный диктат называется Всероссийским.

— Так, когда это еще мы с ними границами сомкнемся… До конкуренции далеко…

— Это да, — согласился Крепыш, — наши земли разделены тысячью километров диких земель, варварами и вольными анклавами, а они на этот счет уже сейчас думают и планы на перспективу составляют.

— Получается, что нам придется принять их предложение? — голос свежеиспеченного лейтенанта ГБ был совсем не весел.

— Не думаю, — Крепыш посмотрел на меня и спросил: — Мечник, что решил?

Размяв затекшую шею, я посмотрел на своих друзей, которые и без моих подсказок все понимали правильно, подмигнул Виролайнену со Снегиревым, мол, все в порядке, и по-доброму улыбнулся посмурневшей подруге:

— Сделаем так, камрады. Ведем себя естественно, и дознавателей, которые завтра с утра снова к нам пожалуют, принимаем как самых лучших друзей. Рядовые бойцы и сержанты по-прежнему молчат или ссылаются на языковой барьер, а вы начинайте сливать всю информацию, которую они только захотят узнать. Говорите, что знаете, все равно за то время, что мы на родине не были, все кардинально переменилось, а иначе после войны с Альянсом и быть не может. Наши сведения устарели, и толку с них не очень много, но промышленность и личности конкретных людей старайтесь обходить стороной. Через пару дней вернутся министры, они привезут договор, и я его подпишу. На месте остается Лида и с ней тридцать самых лучших воинов, а остальной отряд движется к линии фронта, если таковой здесь имеется, переходит на территорию дикарей, и уходит к Туле.

— Значит, бросаешь нас? — тихо спросила боевая подруга.

— Дослушай сначала, а потом говори. Как только мы идем на прорыв, твой отряд получает сигнал по радио. Думаю, наших радиостанций на это хватит, и ты, обходя Москву, двигаешься за нами вслед. Вряд ли к тому времени вас будут охранять, сил у москвичей не так уж и много, как кажется на первый взгляд, так что прорветесь. О месте встречи договоримся, соединим силы и продолжим путешествие к дому. Пока, я думаю так, а как это лучше сделать, мы с вами еще подумаем.

— А как же договор? — спросил Игнач.

— Плевать на него, а если вас интересует, не нарушу ли я тем самым свое слово, то нет. Все продумано. Как один из пунктов предварительного контракта с Москвой, будет записано, что местные чиновники и командование не станут посягать на жизнь, честь и достоинство воинов отряда, а так же разрешат им свободный выход в город Дмитров. Неужели наши парни и красивая беззащитная женщина, — я посмотрел на Лиду, — выбравшиеся в город на отдых, не спровоцируют несколько драк и пару конфликтов с солдатами городского гарнизона? Вот вам не соблюдение пунктов договора по факту, и как следствие, контракт будет считаться недействительным. Разрыв всяческих отношений в одностороннем порядке и прощайте господа министры.

— Степанов и его товарищи после этого на нас зуб заточат, и в будущем возможны проблемы.

— Пусть в очередь за Внуками Зари и Игнасио Каннингемом встанут. Кто «за»?

Голосовали все, включая разведчиков из Гатчины. Воздержавшихся не было, и меня поддержали полностью. Дело оставалось за сущей чепухой, претворить задуманную схему в жизнь и без потерь покинуть владения Всероссийского диктатора Степанова.

У местных граждан своя жизнь, а у нас своя. Посмотрели, как в этих краях люди живут, теперь пойдем в другие места, а то некрасиво получается, мы к ним с самыми благими намерениями, а в ответ скрытые угрозы и давление. Мне это не нравится, я всегда за то, что проще договориться по хорошему, а давить можно только на того, кто тебе враждебен. Здесь же, люди, получившие практически безграничную власть, и не опирающиеся ни на какую идеологию, слишком привыкли полагаться на грубую силу, и идут по самому легкому пути. Скорее всего, со своей точки зрения, подминая всех под себя ради укрепления и расширения государства, они правы, но когда-нибудь, московскому диктатору и его сторонникам это может выйти боком. Впрочем, это не мои проблемы, наша работа разведка в интересах своей родины, и то, что мы увидели и узнали, уже само по себе немало.

Офицеры отряда расходились в полнейшей темноте. Ночь опустилась на поляну, где находится наша временная стоянка. В животе заурчало, и я вспомнил, что с самого утра ничего не ел, и даже чаю попить было некогда. Пересекая лагерь, направился на кухню, которая находилась в одной из палаток, и в этот момент, из темноты, резко и неожиданно возникла стремительная тень. Это оказался Лихой, который принес очередную порцию интересной информации, добытой у наших соседей, могущих в скором времени превратиться во врагов.