Дальний поход - Страница 39

Так продолжалось до самого позднего вечера, и так прошел первый день моего пребывания среди дикарей.

На ночь меня вернули в общий подвал, и снова я оказался один, ни поселян, ни егеря Никитина, в подземелье не было, и они появились только следующим утром. Я проснулся от тех же самых звуков, что и минувшим днем. Со скрипом открылась дверь в подвал. По ступенькам быстро сбежал Никитин, а за ним вслед, вниз покатились селяне, которых молодые дикари подгоняли сильными пинками в спину.

Егерь сразу же направился ко мне, молча присел рядом, и когда дверь закрылась, спросил:

— Ну, что братан, вспомнил свое имя?

— Да, Александром меня зовут.

— Вчера у Токтовидса был?

— У него самого, — подтвердил я.

— Не верь ему, он тебя выручить не сможет.

— Это я уже понял, но лучше у него в подвале сидеть, чем здесь, среди костей и плесени весь день гнить.

— Тоже верно, — согласился он. — О чем Сурик спрашивал?

— Общая информация: сколько людей в государстве, есть ли танки и самолеты, и каков технический потенциал. По-моему, он полнейший дилетант, сам не знает, что хочет в итоге получить, и все вопросы задает по какому-то дурацкому шаблону.

— Ты тоже заметил?

— Конечно, — оглядев понурых крестьян, я спросил егеря: — А ты чем вчера занимался?

— Рыбу в местной речушке ловил, вместе с этими, — он кивнул на селян. — Ночевали на берегу, а сейчас нас опять в стойбище вернули.

— И зачем?

— Наверное, в стойбище что-то надо сделать…

На какой-то момент мы замолчали. В подвальной тишине было слышно только сопение других пленников, эти звуки навевали тоску, и дабы отвлечься от них, я спросил у егеря:

— Что насчет нового побега думаешь?

Никитин понизил голос до шепота, наклонился к моему уху и сказал:

— Есть план. Думаю, если сегодня к вечеру нас снова на реку поведут, с меня колодку снимут. Отоварю охранника, брошусь в воду и на тот берег переплыву. Шансы на спасение небольшие, но они есть.

— А мне с вами на реку, никак нельзя попасть?

— Нет, — егерь помотал головой. — За тобой особый присмотр, ты ритуальная жертва, так что будешь с Суриком говорить, а из стойбища тебя не выпустят. Да и слаб ты, чтобы через реку перебраться.

— Ничего, мне бы хоть попробовать.

— Не получится.

— Родион, а если Сурика в заложники захватить и так попробовать из стойбища выбраться?

— Чушь, «зверьки» этого не пойму. Сурика грохнут, а тебя вырубят и на цепь посадят.

— Меня-то понятно, а патриарха за что убивать?

Бывший сержант ухмыльнулся:

— За слабость и ротозейство. Таким людям здесь сразу смерть, потому что они бесполезны, и даже более того, опасны для всего племени.

Егерь замолчал, подтянул под себя ноги, и о чем-то задумался. Я тоже погрузился в свои мысли. Мое тело начало приходить в норму. Хотелось есть, и это верный признак того, что организм пошел на поправку и ему требуются калории. Сегодняшний распорядок дня, скорее всего, будет походить на вчерашний и, возможно, получится перекусить у Сурика. Хорошего плана, как бы мне сбежать из стойбища, пока нет. Жить мне осталось два дня, и куда ни кинь, всюду клин.

Что делать? Как спасти себя? Где мои люди? Что с ними? Удалось ли им вырваться с враждебной территории и добраться до Калуги? Полная неизвестность и знание о том, что смерть с каждым часом все ближе ко мне. Получится, погибну в бою, а не улыбнется удача, буду долго мучаться. Вот же, блин. Сам не заметил, как быструю смерть стал считать великой удачей.

«Э-хе-хе-хе, встрял ты Саша», — подумалось мне в этот момент, я оглядел покорных селян, которые, видимо, уже смирились со своей участью, и мысли перекинулись на обработку информации, полученной вчера от желающего выговориться Сурика.

Для нас, для считающих себя цивилизованными, людей, дикари действуют подобно животным, без всякой системы и планирования, и в этом есть доля правды. Они идут на поводу своих инстинктов, интуиции и обстоятельств, не пытаются обойти препятствия на своем пути, а уничтожают их. «Зверьки» не желают выбираться из той ямы, в которой оказались, а просто живут и убивают всех, кто не похож на них. Тот же Сурик и подобные ему люди, исключение, которое подтверждает правило. Одичавшие люди, заменили слова сокращениями, которых чем дальше, тем становится все меньше. Сколько слов в словаре среднего «зверька»? Тысяча, максимум, и не больше. Про книги или умение писать, можно не говорить, вымирающие патриархи, шаманы и некоторые, особо продвинутые старые вожди, еще понимают, что такое буквы, а рядовой член племени, плевать на все это хотел. В повседневной жизни ему это не требуется, и он озабочен более простыми и приземленными вещами.

Однако при всем при этом, при отсталости и дикости, общество дикарей имеет некие внутренние законы и ритуалы, и они совсем не так примитивны, как считают в цивилизованном обществе. На мой непрофессиональный взгляд, каждое племя дикарей держится на двух точках опоры.

Первая такая опора — это право сильного. Чем круче и яростней в бою воин, и чем больше вражеских черепов в его подвале или вигваме, тем больше ему уважения, самок и почета, и тем выше его авторитет. Общество подмечает его успехи, вокруг него образуется круг из поддерживающих его товарищей, и они толкают его на вершину власти, на место вождя. Приходит время, и воин бросает вызов правителю, тот его принимает, и между ними идет схватка до смерти. Если победит более молодой боец, то он и становится новым вождем, а все самки и богатства прежнего хозяина племени достаются ему. Ну, а если выигрывает вождь, то этим он подтверждает свой статус и поднимает собственную репутацию на еще одну ступеньку.