Дальний поход - Страница 12

К оглавлению

12

— Мы подумаем над вашими словами, Яков Алексеевич. Пока можете отдыхать, но вечером жду вас для более обстоятельного разговора, при котором вы укажете точные координаты того места, куда следует отбуксировать «Выборг».

Сопровождаемый Лидой комиссар Плетнев покинул ходовой мостик. Мы со Скоковым переглянулись, и кавторанг с недоумением произнес:

— Забавный дядечка, только-только из студеной воды вылез и на борт поднялся, а уже на ходу подметки рвет и в интригу влезает.

— А что ты хотел, Сергеич? В СРР Верховный Комиссар это то же самое, что у нас начальник ГБ. Конечно, масштабы здесь не те, что в Конфедерации, но суть человека неизменна.

— Тогда его поведение становится понятным, и как бы нам не пожалеть, что мы на помощь беглецам поспешили.

— Что сделано, того назад не воротить и, лично я, считаю, что мы поступили и поступаем правильно. Отдадим пароход вместе с солдатами и экипажем Плетневу, а уж он сам разберется, как с ними поступить. Мы в этих краях люди прохожие, и всерьез встревать во все местные разборки не стоит.

— Это верно, — Скоков встал, подошел к планширю и, посмотрев через иллюминатор на наш очередной плавучий трофей, спросил: — Когда начинать буксировку?

— А прямо сейчас и начинай. Курс на Калининград!

Глава 4
Гатчинский Военный Округ. 01–04.04.2065

«Ветрогон» взял на буксир захваченный нами пароход и направился в сторону Калиниграда, древнего Кенигсберга, но побывать в этом анклаве нам не довелось. Следующим утром, где-то вблизи города Таллина, в проливе между береговой чертой и небольшим островком с труднопроизносимым названием, которое я не запомнил, нас встретили два вооруженных парохода, которые калининградцы выслали навстречу беглецам из Сестрорецка. Не знаю, какие у них были отношения с бывшим правительством СРР, но видимо, достаточно теплые, раз за ними вышла половина тамошнего военно-морского флота.

На пароходах Калининградского анклава имелась радиосвязь и после того, как вызванный на ходовой мостик Плетнев, пообщался с капитанами этих судов, дело уладилось само собой. «Выборг» был передан встречающей стороне. Все спасенные нами люди и пленники были собраны на его борту и, пожелав беглецам, которые рассказали нам много интересного о положении дел в бывшей Ленинградской области, всего самого наилучшего, мы направились в гости к гатчинским военным. Курс на городок Систа-Палкино, где, по словам бывшего Верховного Комиссара СРР сохранились подходящие для нас причалы.

Минули сутки и к полудню 1-го апреля, «Ветрогон» подошел к этому населенному рыбаками городку под контролем войск ГВО, и первыми на связь вышла, так сказать, принимающая сторона. Мы находились от порта в шести милях, когда на мостике заработали динамики радиоприемника и мы со Скоковым услышали молодой, но, тем не менее, уверенный в себе голос:

— Неизвестный фрегат УРО типа «Оливер Хазард Перри», с вами говорит береговой пост номер семь, Гатчинского Военного Округа. Назовите свою государственную принадлежность и цель вашего визита в территориальные воды ГВО.

— Ты смотри-ка, — услышав это, с уважительными интонациями произнес Скоков, — даже тип фрегата по силуэту определили. Красавцы!

— А то, видать давненько за нами присматривают. Наверное, с самого утра от поста к посту информацию по рациям перекидывают. Организация, однако!

— Кто с ними пообщается?

— Да, я и переговорю, — подойдя к трубке радиотелефона, я нажал на клавишу передачи сигнала, и сказал:

— Говорит капитан Отдела Дальней Разведки при ГБ Кубанской Конфедерации Александр Мечников. Нахожусь на борту фрегата «Ветрогон». Иду в порт Систа-Палкино для установления дипломатических отношений между ККФ и ГВО.

Молчание. Береговой пост принимает решение, скорее всего, консультируется с вышестоящим командованием, и откликается только через несколько минут:

— «Ветрогон», понял вас. Вам разрешен проход к причалам порта Систа-Палкино. Вам требуется лоцман?

— Если гавань чистая и старые карты верны, то нет. Просим обозначить назначенный нам под швартовку причал сигнальными флагами или ракетами. В порту будем через пятнадцать минут.

— Старые карты верны, отмелей и затопленных кораблей можете не опасаться. Ждем вас.

Связь прервалась и, повернувшись к Скокову, я спросил:

— Сами с заходом в порт управимся?

— Да, осадка у нас небольшая, глубины здесь для фрегата подходящие, так что покажем себя во всей красе и не осрамимся.

— Точно?

— Да.

— Эх, хорошо бы, кабы так.

— Что-то ты нервничаешь, Мечник.

— Ну, еще бы, очередной шаг в неизвестность, и впереди контакт с самым настоящим человеком из Золотого Века.

— Это ты про лидера гатчинцев Маркова?

— Про него самого. Это надо же, человек пережил чуму, развал страны, хаос, варварство, дикость, еще не пойми что, и дотянул до наших дней. Да не просто дожил, а смог организовать какую-то устойчивую структуру, которая хоть и не является гегемоном региона, но может дать отпор любому, кто на нее наедет. Плетнев, когда Маркова поминал, так про него рассказывал, что заочно проникаешься к нему уважением. Вот, например ты, Сергеич, многих людей знаешь из тех, кто Черное Трехлетие пережил, будучи уже взрослым и состоявшимся человеком?

— В живых никого, а когда был молодым, таких всего с десяток встречал.

— Вот, в живых никого не осталось, и я таких не очень много встречал, а этот живет, и не просто так, а вполне неплохо себя чувствует.

— Плетнев не говорил, сколько ему лет?

12